Ну-ка, Федя-пленный, расскажи...

Издавна в деревнях принято помимо фамилии давать человеку прозвище. К примеру, Василия Михайловича Головнина называли мельником, так как он молол зерно на мельнице, а его сына Николая – Колька Мельников, то есть, клички-прозвища переходили к детям, внукам. Михаила Ивановича Москвина в народе знали как Миша Харитонов, ведь дедушку звали Харитон, и к внуку перешло это имя. Фёдора Григорьевича Курникова звали Федя-пленный, за то, что был в плену.
Мы, подростки от 5 до 15 лет, часто приходили на работу к своим отцам, которые работали в строительной бригаде колхоза «Красный Пахарь» до 1960 года. Потом переименовали его в колхоз «Россия».

- Ну-ка, Федя-пленный, расскажи ребятам, как тебя немцы в плену угощали, - расспрашивали его товарищи. И Фёдор Григорьевич вспоминал... Порой это были ужасающие рассказы: «В Прибалтике летом 1941-го попали мы в окружение, в плен к немцам, увезли нас на остров в море, около 2000 человек, это недалеко от города Кенигсберг. Строили шахты, блиндажи, укрытия для ракет «Фауф», которыми немцы обстреливали Англию. Я попал в похоронную команду. Были выкопаны две большие ямы. Каждый день мы с товарищами веревкой цепляли мертвых солдат и тащили в яму, обливали трупы мазутом и поджигали. Они долго горели, мы их ворошили кочергой, чтобы быстрее сгорели. До сих пор снится яма, горящие трупы и запах горелого мяса и костей. Чудом я остался живым, кормили нас очень плохо. В 1944-ом Красная Армия освободила нас, затем я попал в советские фильтрационные лагеря. Почти год проверяли, изменял я Родине или нет, завербован немецкой разведкой или нет, отпустили домой в июне 1945 года».

Ветераны Иван Ильич Лебедев и Семён Дмитриевич Курников вспоминали:«Досталась нам Первая мировая война 1914-1918 годов, Октябрьская революция 1917 года, затем гражданская война 1918-1922 годов в России, когда брат против брата воевал, затем политика военного коммунизма 1921-1930 годов, когда продразверстка была введена и силой оружия отбирали у нас зерно и продукты, затем НЭП (новая экономическая политика, суть её - оживление торговли, частнопредпринимательская деятельность разрешалась). Затем коллективизация с 1930 года, все единоличные хозяйства объединяли в колхозы. Раскулачивание. Если имел человек двух лошадей, двух коров, дом под железной крышей, значит, он кулак, всё имущество отбиралось, а людей - в ссылку. Ветеран труда Домна Андреевна Жукова вспоминала: «Жили мы в деревне Егорьевка Шаранского района. Дом, сельхозинвентарь, двух коров, двух лошадей, овец 10 голов отобрали, а нас с матерью Аксиньей Нистрастовной Жуковой увезли в ссылку - в поселок Красный Ключ Уфимского района. Привезли в лес, сказали, чтобы выкопали землянку и жили тут. А затем Великая Отечественная война грянула, погибли миллионы людей, началось восстановление разрухи после войны. В колхозах зарплаты деньгами не было, считали трудодни. Плохое питание, ветхая одежда влекли за собой тяжелые болезни. Ходили в лаптях. У отца не было сапог и валенок, ходил в лаптях и зимой, и летом, ноги были всегда мокрые, отсюда - простуда и другие заболевания. После работы, а также в выходные, мужчины и женщины шли на помощь друг другу за скромное угощение - ставили дома, сараи.

В основном они проживали до 50-60 лет, сказались суровые годы войны, ранения, недоедание, тяжёлая работа без выходных. Низкий поклон им, ветеранам войны, от нас и наших детей. Они давали нам наказ: «Учитесь, дети, приносите пользу Родине!».

Светлая память о ветеранах войны и труда живет в нас всегда. Например, Василий Викулов развел сад-огород в деревне Михайловка. Вася-садовод его звали, до сих пор посадка из яблонь вдоль дороги от Михайловки до Бузюрова растет и плодоносит. При бригадире Леониде Викулове построены МТФ, гаражи и прочие объекты. В Дияшевской школе создан музей, где описаны история деревень Дияшевского сельсовета и история жизни ветеранов войны и труда. Их нет в живых, но пусть слава их подвигов - и военных, и трудовых - живет в веках в памяти молодых поколений.